День науки в Казахстане справедливо отмечается 12 апреля, в день рождения академика Каныша Сатпаева. Символично и то, что 12 апреля был совершен первый полет человека в космос именно с казахской земли

У мысли Сатпаева был космический полет, он навсегда вошел в плеяду тех, кто значимо продвинул к прогрессу и прославил родную республику. Ставший при жизни кумиром для миллионов, он и сейчас служит нам, ведь «огонь Прометея», переданный титаном отечественной науки, пылает в сердцах пытливых ученых.

Он мощный пример того, как неуклонно достигать поставленных целей и с запредельной отдачей трудиться на благо народа.

Возвысил степь, постигнув недра

Деятельность Каныша Сатпае­ва – блестящий образец выдающейся роли ученого в истории. Он не только сделал «почти прозрачными» богатейшие недра Казахстана, но и внес мощный вклад в индустриальное становление страны. Перефразируя крылатое выражение Олжаса Сулейменова, можно сказать, что он возвысил степь, постигнув недра.

Поэт и государственный деятель Какимбек Салыков написал о встрече с Сатпаевым: «Когда я его впервые близко увидел в зале Дворца металлургов Жезказгана, он сидел в президиуме, как огромный орел среди степных птиц… Его улыбка излучала особую божественную, неземную теплоту, и казалось, что он своим большим притягательным сердцем установил живые связи в один миг со всеми и с каждым в отдельности».

Всегда нацеленный на результат, он умел «зажигать» людей. Обладал даром убеждения, не пасуя перед инстанциями, включая руководство СССР. Сатпаев обращался и к первому секретарю ЦК Компартии Казахстана Ж. Шаяхметову, и к союзным руководителям – Г. Орджоникидзе, М. Суслову и А. Косыгину, как правило, получая поддержку. Когда же аргументы не воспринимались, «он мог резко выступить в любых кабинетах, включая и самые высокие, чему я был свидетелем в Кремле» (академик Б. Патон).

Такой масштабной личности оказалась по плечу грандиозная миссия Преобразователя. На этом пути многое было сделано впервые – в республике, стране и мире.

Каныш Имантаевич Сатпаев – первый профессиональный геолог-казах, открывший огромные запасы меди Жезказгана, марганец Жезды и другие месторождения, организатор и первый президент Академии наук Казахстана, первый лауреат Госпремии СССР и Ленинской премии, первый академик Академии наук СССР из республик советского Востока. Его 100-летие отмечалось под эгидой ЮНЕСКО.

При этом К. И. Сатпаев был не только ученым, но и настоящим инженером (получил образование горного инженера), пронесшим через всю жизнь стремление воплощать в прак­тику научные разработки. И не только в геологии. Он создал первый (1 467 страниц в версии латиницы) школьный учебник по алгебре на казахском языке. Приложил максимум усилий для разработки и продвижения канала Иртыш – Караганда, словно предугадывая будущие проблемы.

Написал более 640 научных работ, многие, особенно по природным запасам, имели промышленное значение и сыграли прорывную роль в развитии Казахстана. Сподвижник Сатпаева Ш. Ч. Чокин отмечал, что Каныш Имантаевич был примером того, как надо жить для своего народа.

А ведь Каныш Сатпаев мог пойти по стезе учителя или юриста, поскольку получил педагогическую и правоведческую подготовку в престижной тогда Семипалатинской учительской семинарии (1914–1918). Здесь были видные представители казахской интеллигенции, лидеры алашординского движения – Ахмет Байтурсынулы, Алихан Бокейхан, Миржакып Дулатов, Абикей Сатпаев (профессор, двоюродный брат К. И. Сатпаева). Он был знаком со знаменитым просветителем и поэтом Султанмахмутом Торайгыровым, а ставшие позднее всенародно известными Мухтар Ауэзов, Алькей Маргулан и Жусупбек Аймауытов были его однокашниками.

После семинарии он вернулся в родной аул, где поначалу учительствовал. Но уездные власти обратили внимание на способного молодого учителя и назначили его народным судьей. Как знать, какую бы в итоге он выбрал стезю, но вмешался его величество случай в лице профессора Томского технологического института М. А. Усова, приехавшего на кумысолечение и потрясшего молодого человека рассказами о строении планеты и богатствах подземных кладовых.

В институте была сильная гео­инженерная школа. Программы обучения были перенесены академиком В. А. Обручевым из знаменитого Петербургского университета. Знания давались системные в сочетании с практикой и работой в экспедициях.

Как подчеркивает неустанный исследователь наследия, заведую­щая мемориальным кабинетом ученого в КазНИТУ им. К. И. Сатпаева (Satbayev University) кандидат биологических наук Надежда Васильевна Ниретина, будущие разведчики недр изучали 55 предметов. Системное изучение и пропаганда наследия ученого ведется Международным фондом им. К. И. Сатпаева под руководством сенатора Алтынбека Нухулы.

С такой капитальной подготовкой Каныш Сатпаев вступил в самостоятельную жизнь, готовившую ему фантастическое предназначение.

Индустриальная юрта

Уже в начале карьеры молодой горный инженер проявлял такие ценные качества, как упорство, предприимчивость и изобретательность.

Он взялся за организацию первых стационарных геологоразведочных работ, положив начало планомерному выявлению полезных ископаемых в Улытау-Жезказганском регионе с его суровым климатом. Сатпаев считал важным создание постоян­ной, а не сезонной, как прежде, геологоразведочной службы. Она, по словам академика Айтмухамеда Абдулина, обеспечила бы новые масштабы, методы, качество разведки и исследования медных руд для их обогащения и металлургического передела. Это был совершенно новый подход.

К концу 1931 года Жезказган, где английские концессионеры в свое время подсчитали всего 60 тыс. тонн металла, по выявленным запасам меди занял первое место в стране, а в 1934-м – и в мире.

Но чего это стоило! Сковывала зашоренность вышестоящего органа – Геолкома, не раз грозившего сворачиванием работ, урезавшего фонды и финансирование. По настоянию Сатпаева в 1934 году в Москве при АН СССР состоялась научная сессия, посвященная производительным силам Большого Жезказгана и Большого Алтая, с участием светил науки: академиков В. А. Обручева, А. Д. Архангельского, А. А. Байкова, И. М. Губкина, Б. Е. Веденеева. Каныш Имантаевич доложил о колоссальных минеральных богатствах Жезказгана. В том же году он добился приема у наркома тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе и убедил в необходимости принятия конструктивных решений.

А по существу все началось с казахских юрт, согревших в лютые морозы разведчиков земных глубин и бурильное оборудование. При остром дефиците средств и материалов Каныш Имантаевич отказался от громоздких сооружений вокруг станков, требовавших привозного леса и отнимавших при перевозке почти 30% времени для бурения. Он решил перейти на легкие войлочные юрты, которые оказались гораздо теплее и требовали лишь несколько часов на переноску.

Сложнее было с кадровым воп­росом. Надо было искать все новых бурильщиков, коллекторов и других рабочих. В этом Сатпаеву помогала человеческая зоркость, персонал он набирал из местного населения. Способную молодежь отправлял на учебу в Ленинград и Москву, расширял и сеть подготовительных курсов при геологоразведке. В каждой бригаде было удвоено число бурильщиков, чтобы бывшие чабаны наглядно, в рабочем процессе учились у мастеров.

Нестабильность финансирования побудила освоить новый, считавшийся тогда «капиталис­тическим», метод изыскания средств – хоздоговорные отношения с предприятиями. Видя его целеустремленность и поверив в намеченные цели, люди сами не хотели уходить из геологоразведки, невзирая на трудности.

Преодолевая невзгоды, он не падал духом и мечтал о счастливом будущем своего народа. В 1947 году академик в составе делегации СССР посетил Великобританию. Во время встречи с Уинстоном Черчиллем произошел примечательный эпизод. Когда экс-премь­ер, вскинув голову, спросил: «Так же высоки ростом и другие казахи?» – Каныш Имантаевич дипломатически-элегантно парировал: «Мой народ выше меня». Так мог сказать истинный сын народа.

Так закалялась сталь Победы

Великие умы своими помыс­лами, бывает, опережают время. Сатпаев, созидая будущее, спешил укрепить мощь страны.

Будучи заместителем председателя президиума Казахского филиала АН СССР, с началом Великой Отечественной войны Каныш Имантаевич перенацелил план научной деятельности на помощь фронту. Разрабатывались и внедрялись предложения по резкому увеличению выплавки свинца, олова, меди, молибдена. Он активно включился в работу Комиссии по мобилизации ресурсов Казах­стана, Урала и Сибири на нужды обороны, работавшей в Алма-Ате под руководством президента АН СССР В. Л. Комарова.

В августе 1941 года Советский Союз потерял два крупнейших месторождения марганца – Никопольское и Чиатуринское, была почти остановлена добыча марганцевой руды. Под угрозой оказался выпуск стали для брони танков. Главный вражеский пропагандист Геббельс поспешил заявить: «Отныне советские заводы обречены на марганцевый голод!»

Но не тут-то было! Еще в 1928 году Каныш Сатпаев увидел марганцевые проявления в поселке Жезды, недалеко от Жезказгана. В условиях военного времени ученый предложил смелое и рискованное решение: одновременно с форсированной доразведкой начинать промышленное освоение и строительство рудника. И уже 12 июня 1942 года Жездинский рудник начал давать марганец. А к 1943-му поставлял Магнитогорску 70,9% марганцевых руд.

В том же году в «Казахстанской правде» Сатпаев писал: «Все колоссальные запасы недр Казахстана поставлены сейчас на службу обороны Родины. Казахстан стал ведущей в Союзе республикой по выпуску свинца, молибдена и одной из первых по выплавке меди. Каждые девять из десяти пуль, разящие гитлеровское зверье, отливаются из свинца, добытого в Казахстане. Больше половины танков и самоходных орудий одеты в броню, в которую вплавлен казахстанский молибден.

…Высокосортные марганцевые руды Казахстана заменили собой временно потерянные никопольские. Они обеспечивают сейчас работу уральских металлургических заводов – оплота вооруженной мощи СССР».

И еще факт, отмеченный академиком Л. Я. Яншиным: «Осенью 1941 г. в окрестностях Алма-Аты можно было наблюдать полное солнечное затмение. Поэтому сюда съехались со своим оборудованием астрономы из всех обсерваторий страны. К. И. Сатпаев всем им предложил остаться до конца войны в Алма-Ате и соз­дал для них Астрономический институт. Он охотно приглашал на работу ученых разных специальностей из Киева, Харькова и Ростова, организовывал лаборатории, а впоследствии превращал их в научно-исследовательские институты. По его рекомендации правительство Казахстана разрешило Мос­ковскому геологоразведочному институту эвакуироваться в Семипалатинск, Киевскому гео­логическому управлению – в Актюбинск, а курорт Боровое был предоставлен для эвакуированных из Москвы семей пожилых академиков. Казахстан во время войны охранял цвет науки Советского Союза».

Таким авторитетом и политическим весом обладал Сатпаев в сорок с небольшим лет.

Вклад ученого в победу был достойно отмечен. В 40-е ему присуждена Государственная премия СССР, он был избран членом-корреспондентом АН СССР, награж­ден вторым орденом Ленина, орденом Отечественной войны II степени и медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

Металлогений

Дальновидный и прагматичный, он замыслил изменить статус филиала, сделав его самостоятельной академией.

Уже осенью 1945 года прини­мается постановление СНК СССР «О подготовительных мероприятиях по созданию Академии наук Казахской ССР». Открытие АН Казахстана состоялось 1 июня 1946 года. Ее первым президентом был единодушно избран К. И. Сатпаев, ставший в том же году академиком АН СССР.

В научном центре республики работало уже свыше 1 500 человек, в том числе 78 докторов наук и профессоров, около 200 кандидатов наук, значительно выросло число ученых-казахов. В состав АН КазССР входили 15 НИИ и семь секторов, ставших затем тоже институтами. В развитии АН КазССР большую помощь оказали многие выдающиеся деятели советской науки. И к 1951 году научных учреждений уже насчитывалось 47, в том чис­ле 20 НИИ.

С первых шагов академии Сатпаев стал активно направлять ученых на решение практических проблем, развитие связей науки с производством. Тогда зародилась и мысль о создании координирующего органа, который бы связал фундаментальные исследования с прикладной наукой и прак­тикой. Позже эта идея была заложена в основу создания в 1991 году Инженерной академии Казахстана.

Но растущее влияние Сатпае­ва кое-кому было не по нраву: над ним и академией стали сгущаться тучи. Комиссии и проверки сменяли одна другую. В 1951 году Сатпаева обвинили в национализме и сокрытии социального происхождения, опеке националистов и симпатиях к Алаш Орде.

Он упорствовал, ученых Х. Д. Джумалиева, Е. Исмаилова, писателя М. О. Ауэзова и композитора А. К. Жубанова, обвиняемых в национализме, уволить категорически отказался. Бюро ЦК КП Казахстана сняло его с поста президента академии.

Руку помощи протянул президент АН СССР А. Н. Несмеянов, предложив возглавить Уральское отделение или стать заместителем председателя геолого-географического отделения АН СССР. Но Каныш Имантаевич ответил, что нужен республике. Ему удалось сохранить пост директора Института геологических наук АН КазССР, отчего геология и экономика только выиграли. Академик сосредоточился на металлогении, родоначальником которой считается по праву, и это направление стало известно под именем казахстанской металлогенической школы.

Был разработан эффективный метод анализа месторождений и создана Комплексная прогнозная металлогеническая карта Цент­рального Казахстана, за которую в 1958 году он с группой ученых были удостоены Ленинской премии. В 1960-м отмечалось, что в Центральном Казахстане было открыто 358 новых месторождений и рудопроявлений черных, цветных и редких металлов, и 333 из них (93%) на площадях, выделенных на карте особо перс­пективными.

Опала продлилась до 1955 года, когда Сатпаева выслушал руководивший республикой П. К. Пономаренко. Прозвучали здравые предложения по развитию научно-производственного потенциа­ла Казахстана. Вскоре ученый был восстановлен в прежней должности и до конца своих дней руководил академией.

Школа Сатпаева – это большая группа крупных ученых в разных отраслях знаний. Это М. О. Ауэ­зов, Х. А. Барлыбаев, А. Б. Бектуров, М. И. Горяев, А. К. Жубанов, А. Х. Маргулан, Н. Г. Кассин, Р. А. Борукаев, Е. А. Букетов, Ш. Ч. Чокин, Г. Ц. Медоев, Н. В. Павлов, М. П. Русаков, Ф. Г. Фесенков…

В 1997 году Академия наук утратила свое былое значение, став общественной организацией с нестабильным финансированием, прекратился приток молодых ученых.

Ситуация кардинально изменилась с подписанием 27 марта 2023 года Президентом страны Касым-Жомартом Токаевым указа, определившего пере­именование академии в НАО «Национальная академия наук Республики Казахстан при Президенте Республики Казахстан». Важнейшее научное учреждение вернулось под патронат государства.

Имя же Сатпаева вписано в историю. Многие свершения связаны с ним: развитие сырьевой базы черной и цветной металлургии, освоение железных руд Торгая и Костанайщины, создание Жезказганского горно-металлургического и Карагандинского металлургического комбинатов. Город Сатпаев, поселок в Баян­аульском районе, улицы, музеи, научные учреждения и школы, именной астероид, минерал, ледник…

Это имя теперь слито воедино с Днем науки, что справедливо: ведь Сатпаев – воплощение возможностей интеллекта в служении людям, а нашу науку просто невозможно представить без ее ярчайшего выразителя. Отрадно констатировать, что мне, будучи министром образования и науки, удалось инициировать и довести до завершения идею совмещения в одной праздничной дате двух знаменательных дней.

К 100- и 120-летнему юбилеям среди школьников и студенчества проводились конкурсы сочинений, молодежь знакомилась с наследием Сатпаева. В нынешнем году Министерство просвещения при поддержке НАН РК и Нацио­нальной инженерной академии РК проводит конкурс сочинений «К. И. Сатпаев и Казахстан сегодня» среди учащихся 8–11-х классов с охватом около миллиона человек.

Популярность этой великой личности в народе должна быть не меньшей, чем у батыров и правителей. Сатпаев созидал мощь нашей Родины, задавал векторы ее развития на десятилетия вперед. Созданная им геологическая школа была передовой, геологическая система работала продуктивно. Но Министерство геологии в 1997 году было ликвидировано, а заменивший его Комитет геологии и недропользования кочует из ведомства в ведомство. Отрасль штормило уже в 80-е годы, но в ней еще работало около 90 тыс. специалистов, а теперь едва ли насчитается 12 тыс.

Лучшее, что мы можем сделать, воздавая дань памяти выдающемуся соотечественнику – возродить на новом уровне заложенные корифеем науки и инженерного дела механизмы и вывести нашу геологию на новые горизонты. Это крайне важно для развития страны.

А на жизнь-подвиг Каныша Сатпаева должна равняться молодежь, которой предстоит строить светлое и справедливое будущее Казахстана.

Бакытжан Жумагулов, академик НАН РК, президент Национальной инженерной академии РК

kazpravda.kz